ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль. Как по мнению автора соотносятся нравственность и право

Право и мораль, их соотношение

Право и мораль, находясь во взаимосвязи, регулируют порядок взаимоотношений между всеми членами человеческого общества.

Право – это, по сути, технические нормы человеческого поведения, которые определяются законами государства.

Мораль – это социально-нравственные нормы поведения людей, которые охватывают сферу взаимоотношений между людьми.

Соотношение морали и права – одна из главных проблем любого общества.

Выполнение правовых норм контролирует специальный государственный аппарат, а соблюдение моральных норм и правил – общественное мнение.

Золотое правило общечеловеческого содержания морали лучше всего выражает общеизвестная истина: «Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой».

В античные времена понятия «право» и «мораль» были практически идентичными. Законопослушание считалось наивысшей добродетелью. В средние века слова «право» и «мораль» уже не являются синонимами. Началась эпоха становления системы права, достаточно автономной от установок морали. Но критерий правильности как законов, так и моральных установок был один – соответствие Божьему Закону.

Право и мораль не появляются извне, они являются продуктами развития общества, социума. Соотношение морали и права довольно непростое. Между ними существует тесная взаимосвязь, которая имеет следующие составляющие:

- единство;

- взаимодействие;

- различия;

- противоречия.

Единство: оба понятия несут нормативное содержание и регулируют поведение людей, у них одна цель – согласование взаимодействия общества и отдельной личности. У них единые социальные нормы, основанные на общности культуры, экономических и социальных интересов общества.

Взаимодействие. Одна цель – соблюдение законов. Противоправное поведение является противонравственным. В их оценке право и мораль едины.

Различия: право отражается в юридических актах, которые разрабатывают компетентные органы. Требования морали отражаются в общественном мнении. Идеи морали передаются искусством, литературой, СМИ.

Противоречия: вытекают из различий между ними. Право и мораль находятся в процессе постоянного развития так же, как и общество. Но право более консервативно. Законодательство зачастую содержит много недостатков и пробелов. Мораль более динамична, активна, живее реагирует на изменения, происходящие в обществе.

Находясь в тесной взаимосвязи, оба эти явления развиваются неравномерно. Поэтому, как правило, любое общество имеет разное моральное и правовое состояние.

Для того чтобы человек мог гармонично существовать в определенном социуме, он должен соблюдать определенные социальные нормы, которые регулируют, ориентируют поведение людей в той или иной ситуации. Норма призвана определять границы, правила поведения, оценивать это поведение, т.е. является средством для обеспечения порядка.

Основные типы норм:

- обычаи;

- нравственные нормы;

- институциональные, т.е. воплощенные в социальных институтах;

- законы.

Нарушение норм вызывает негативную реакцию общества, направленную на того, кто отклоняется от установленной модели поведения. Реакция выражается в виде определенных санкций – наказания или поощрения. Нормативные системы развиваются вместе с обществом, меняется отношение социума к сложившимся нормам. Резкие же отклонения от общепринятого угрожают стабильности общества.

Ценность – это определенная цель (идеал), к которой стремится индивид. Она определяет жизненные приоритеты, ориентиры, побуждает человека к постоянной деятельности.

Социальный порядок общества зависит от того, какие основные ценности считаются для него обязательными, выбираются в качестве стандарта поведения.

Социальные нормы и ценности выполняют очень важную функцию, они регулируют социальное поведение каждого члена общества.

fb.ru

ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль

Просмотр содержимого документа «ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль»

Соотношение права и морали имеет особое значение на современном этапе развития цивилизации, так как многие нравственные ценности — свобода, равенство, справедливость, честь, достоинство и другие - находят юридическое закрепление в нормативно-правовых актах. Достоинство личности, основные права и свободы каждого человека получают всеобщее признание со стороны цивилизованных демократических государств.

Право и мораль - важнейшие элементы человеческой культуры. Моральные нормы, так же, как и правовые, являются социальными регуляторами поведения человека. Мораль - это совокупность взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, чести, долге, смысле жизни, счастье и соответствующих им норм и принципов поведения, которые близки к человеческим идеалам и соблюдение которых обеспечивается убеждением, совестью человека, его привычкой, а также общественным мнением. Мораль имеет внутренний и внешний аспекты. Первый предполагает ценностное отношение индивида к самому себе, чувство собственного достоинства, осознание себя как личности, имеющей социальную ценность. Второй аспект — отношение человека к другим, осознание ценности своего социально значимого поведения.

По отношению к праву моральные ценности выступают как бы критерием оценки людьми эффективности механизмов правового регулирования общественных отношений. Закрепляя нравственные ценности, право тем самым способствует созданию надлежащих условий для их реализации. Идеи свободы, равенства, справедливости, по природе присущие человеку, становятся и правовыми ценностями. Соответственно возрастает и нравственная ценность самих юридических норм. Право и мораль имеют как общие характерные черты, так и особенности. Одна из главных общих черт состоит в том, что и право, и мораль являются разновидностями социальных норм. И право, и мораль есть мера свободы. Чтобы реализовать правовую свободу, необходимо иметь моральную свободу. И право, и мораль роднит категория справедливости. Справедливость выступает средством обеспечения социальной ценности юридических норм. Вместе с тем, в обществе реализация идеала справедливости невозможна без правового регулирования.

Нормы морали более универсальны, чем нормы права. Нормы морали регулируют более широкую область отношений, чем сфера отношений, регулируемых правом. Нормы права систематизированы и находят официальное закрепление в нормативно-правовых актах, а нормы морали содержатся в сознании людей и получают выражение в общественном мнении и передаются им. Кроме того, нормы морали не институционализированы, то есть не обладают формальной определѐнностью, а правовые нормы как институциональные регуляторы закреплены в законодательстве, в судебных решениях.

Однако, как общие черты, так и различия правовых и моральных норм не следует абсолютизировать. Нормы морали и нормы права органически взаимообусловливают, дополняют и взаимообеспечивают друг друга в регулировании общественных отношений.

(М.И. Абдулаев)

21. Назовите любые три отличительные черты права, рассмотренные автором.

22. Как автор определяет соотношение областей регулирования морали и права? Используя обществоведческие знания, подтвердите мнение автора.

23. Используя обществоведческие знания, назовите любые три нормативных правовых акта РФ, в которых закреплены ценности свободы, равенства, чести и достоинства. Дайте краткое пояснение, как именно в приведѐнном Вами нормативном правовом акте закреплены эти ценности.

24. Автор пишет, что нормы морали и права взаимообеспечивают друг друга. Используя текст и обществоведческие знания, дайте три объяснения этой мысли.

multiurok.ru

Соотношение норм права и нравственности

Библиографическое описание:

Богданова Е. С., Лошкарев А. В. Соотношение норм права и нравственности [Текст] // Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы IV Междунар. науч. конф. (г. Казань, май 2016 г.). — Казань: Бук, 2016. С. 3-5. URL https://moluch.ru/conf/law/archive/181/10478/ (дата обращения: 15.08.2018).

За решение проблемы соотношения норм права и нравственности, составляющих сферы права и нравственности, брались многие ученые. Представляется, что всем этим исследованиям недоставало точности, а научные дискуссии сводились, по сути, к отрицанию одних индивидуальных миросозерцаний и предложению других[1]. Сложность вопроса была обусловлена помимо всего прочего еще и отсутствием единого подхода к пониманию категорий права и нравственности. Как видится, в данном вопросе для целей критики совсем не обязательно обращаться к этическим вопросам о разграничении морали и нравственности и т. п.[2]Очевидно, что признать ту или иную теорию неверной можно, найдя противоречие внутри нее самой. Попытаемся произвести это в общем виде в этой короткой заметке и предложить свое понимание соотношения норм права и нравственности.

При поиске ответа на вопрос о связи норм права и нравственности, ученые за основу рассуждений берут, как правило, нормы уголовного права. В литературе часто утверждается, что всякое преступление является безнравственным [7], т. е. всякое преступление с необходимостью нарушает нормы нравственности[3]. Встречаются и менее категоричные утверждения[4].

Представляется допустимым обобщить схожие позиции ученых для целей дальнейшей критики. Тогда оспариваемая позиция может быть выражена следующим образом: «существуют нормы нравственности, одновременно являющиеся нормами [уголовного] права».

Но уже само по себе утверждение (необходимая посылка) о том, что уголовное право содержит нормы нравственности, далеко от логического совершенства.

Для целей дальнейшего анализа будем понимать уголовное право исключительно как отрасль права. Следовательно, утверждение о том, что уголовное право может содержать нормы нравственности, неминуемо должно привести нас к тому, что право в целом может содержать нормы нравственности. Но данный вывод представляется ошибочным.

В общей теории права определение права выводится на основании противопоставления норм права нормам нравственности. Так, например, утверждается, что нормы нравственности, в отличие от норм права, не обладают силой государственного принуждения. И хотя отличие норм права от норм нравственности в науке до сих пор не очевидно, и даже такой признак, как обеспеченность нормы права силой государственного принуждения, спорен (обычно указывают на нормы международного права как на необеспеченные государственным принуждением), правоведы все же склонны утверждать, что между нормами права и нравственности, безусловно, есть различие [4]. В данном вопросе, пожалуй, следует согласиться с более общей формулировкой: «в отличие от нравственности, право есть начало принудительное» [6].

Право и нравственность — понятия, относящиеся к одному классу — классу регуляторов общественных отношений.

Презюмируя верность проведения различия между нормами права и нормами нравственности, применим правила логики о делении. Если данная классификация верна (мы условились, что она верна), то правила логики о делении должны соблюдаться. Деление должно производиться таким образом, чтобы объемы членов деления не имели общих элементов [1]. Иными словами, объекты, относящиеся к одному виду (нормы права, относящиеся к праву), не должны пересекаться с объектами, относящимися к другому виду (нормы нравственности, относящиеся к нравственности). В противном случае деление неверно. Рассматриваемое деление не соответствует логическим правилам, т. к. в нем один и тот же объект может относиться и к праву, и к нравственности. Значит, у права и нравственности не может быть общих норм, т. е. право и нравственность не имеют точек соприкосновения.

В дополнение к этому следует внимательнее взглянуть на оспариваемое утверждение: «существуют нормы нравственности, одновременно являющиеся нормами уголовного права».

На кругах Эйлера (где круг — право/нравственность, а площадь внутри него — совокупность норм права/нравственности) оно может выглядеть следующим образом:

1. Нравственность и право полностью совпадают.

2. Право шире нравственности (нравственность включена в право).

3. Нравственность шире права (право включено в нравственность).

4. Область нравственности и область права пересекаются.

Рассмотрим четвертую схему подробнее и осуществим reductioadabsurdum. Заштрихованную область следует понимать следующим образом: некоторые нормы права тождественны некоторым нормам нравственности. Утверждая, что право содержит некоторые нормы нравственности, мы утверждаем, что некоторые нормы нравственности обеспечены силой государственного принуждения (эта мысль настолько привычна и настолько устоявшаяся в литературе, что не кажется абсурдной). Но не следует забывать и об обратном: нравственность содержит некоторые нормы права, следовательно, некоторые нормы права не обеспечены силой внешнего принуждения. Этот вывод следует из построенной схемы, но он абсурден. То же относится к остальным трем схемам, т. к. во всех этих схемах имеется область нравственности, содержащая нормы права. Значит, у права и нравственности не может быть общих норм.

Это утверждение, впрочем, не новое для юридической литературы[5], слишком категорично и в связи этим требует следующего уточнения. В данном государстве норма права может быть текстуально идентична норме нравственности, существующей на определенном этапе общественного развития. Этот этап, однако, по времени существования не совпадает с этапом общественного развития, на котором существует данная норма права. Иными словами, когда норма нравственности начинает обеспечиваться силой внешнего принуждения, она перестает существовать как норма нравственности и становится нормой права на данном этапе общественного развития. Существование в одно время нормы права и текстуально идентичной ей нормы нравственности в одном государстве с точки зрения логики невозможно.

Можно смоделировать следующие ситуации:

Появление нормы нравственности предшествовало появлению нормы права (норма права «выросла» из нормы нравственности). Норма нравственности была обеспечена силой внешнего принуждения, перестав быть нормой нравственности и превратившись в норму права.
Появление нормы права предшествовало появлению нормы нравственности. Это возможно, если норма права со временем сделала какой-либо поступок в общественном сознании безнравственным и утратила силу. Таким образом, возможен обратный переход нормы права в категорию нормы нравственности, если она перестает обеспечиваться силой вешнего принуждения.

Принимая во внимание очевидный факт существования множества национальных правопорядков, нельзя не прийти к выводу, что возможна ситуация, при которой на определенном этапе общественного развития одна и та же текстуальная формулировка социальной нормы может лежать в одном государстве в основе нормы права, а в другом — в основе нормы нравственности. Тогда существование в одно время нормы права и текстуально идентичной ей нормы нравственности возможно, но на территориях разных государств.

На основании вышеизложенного можно сделать следующий общий вывод: существование в одно время на территории одного государства нормы права и текстуально идентичной ей нормы нравственности с точки зрения логики невозможно, а значит право и нравственность на территории одного государства в один и тот же период времени не могут иметь точек соприкосновения.

Литература:

Ивлев Ю. В. Логика для юристов: учебник. — М., 2011.
Кельзен Г. Чистое учение о праве. Сб. пер. Вып. 1. М.: АН СССР ИНИОН, 1987, Перевод C. B. Лёзова, Ю. С. Пивоварова, Отв. ред. В. Н. Кудрявцев, Н. Н. Разумович.
Комиссарова В. С., д.ю.н., Крылова Н. Е., д.ю.н., Тяжкова И. М.. Учебник для вузов — М., 2012.
Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности: Эмоциональная психология — М., 2011.
Соловьев В. С. Оправдание добра / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2012.
Чичерин Б. Н. Философия права. Изд. 2-е, испр. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011.
См., например, Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник для вузов / Под ред. д.ю.н. В. С. Комиссарова, д.ю.н. Н..Е. Крыловой, д.ю.н. И. М. Тяжковой — М., 2012 — с.191 (Глава VII, автор главы — Кузнецова Н. Ф.)

[1] Наиболее строгой, объективной и логически выверенной среди существующих теорий представляется позиция Г.Кельзена, исходившего из недопустимости признания права по своей природе моральным (и соответственно, недопустимости отождествления норм права и морали) ввиду релятивности морали. (Кельзен Г. Чистое учение о праве. Сб. пер. Вып. 1. М.: АН СССР ИНИОН, 1987, Перевод C. B. Лёзова, Ю. С. Пивоварова, Отв. ред. В. Н. Кудрявцев, Н. Н. Разумович, с.47–51)

[2] Единственным необходимым допущением в данном случае является лишь понимание норм нравственности как элементов коллективного сознания, носящих надындивидуальный характер. Данное допущение, впрочем, делалось всеми учеными, занимавшимися вопросом соотношения норм права и нравственности. Действительно, только такое допущение делает явления права и нравственности однопорядковыми, а значит сравнимыми.

[3] Уже на этом этапе закрадываются сомнения в том, всегда ли законодатель криминализирует лишь безнравственные поступки. Или наоборот, всегда ли криминализация деяния, которое до криминализации не считалось безнравственным, со временем делает данное деяние безнравственным в общественном сознании.

[4] Такое мы находим, например, у В. С. Соловьева: «Отсюда не следует, конечно, чтобы сферы права и нравственности совпадали одна с другою и чтобы можно было смешивать этические и юридические понятия. Неоспоримо только то, что между этими двумя областями есть положительное и тесное, внутреннее отношение, не позволяющее отрицать одну из них во имя другой». И далее: «…право есть низший предел или определенный минимум нравственности». (Соловьев В. С. Оправдание добра / Отв. ред. О. А. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2012, с. 521 и с.523 соответственно)

[5] Например, Б. Н. Чичерин, несколько иначе обосновывая свою позицию, пришел к выводу, что «вытекающие из общежития юридические законы независимы от нравственных, так же как и физические законы независимы от человека» (Чичерин Б. Н., указ. соч., с. 90)

Основные термины (генерируются автоматически): норма нравственности, нравственность, норма, общественное развитие, государственное принуждение, внешнее принуждение, сила, норма уголовного, зрение логики, время нормы.

46.Право и мораль

46. Право и мораль: их соотношение и взаимосвязь.

Мораль (нравственность) - особый тип нормативной регуляции, представленной совокупностью норм и принципов, распространяющих свое влияние на всех и каждого и воплощающих в себе нравственные ценности. Иначе мораль можно определить, как известную совокупность исторически складывающихся и развивающихся взглядов, принципов, убеждений и основанных на них норм поведения, регулирующих отношения людей друг к другу, обществу, государству, семье, коллективу, окружающим. Структура морали включает в себя так же психологические моменты - эмоции, переживания и т.п.

Как форма общественного сознания, система отношений и норм - мораль зародилась раньше политической и правовой форм сознания, раньше государственной организации общества. Обычаи, мораль регулировали взаимоотношения людей в первобытно- общественном строе. В морали выражены представления людей о добре, зле, справедливости, достоинстве, чести, милосердии. Нормы морали - продукт исторического развития человечества. Они сформировались в борьбе со злом, за утверждение добра, человеколюбия, справедливости, счастья людей. На развитие морали оказывают воздействие социально - политические отношения, другие формы общественного сознания. Моральные принципы и нормы в значительной мере определяются так же социально - экономическими условиями жизни общества. В развитии человечества отмечается нравственный прогресс, возрастание нравственной культуры.

Принципы морали - это основные начала, исходные требования, охватывающие общественную и личную жизнь человека. Они конкретизируются в виде норм, регулирующих поведение людей в определенных жизненных ситуациях. Нормы морали тогда становятся действенной основой нравственного поведения человека, когда они утверждаются в его самосознании, приобретают качество убеждения, сливаются с его чувствами. Это то, что нередко называют совестью, т.е. способность человека к самооценке и самоконтролю, к суду над самим собой.

Связь между правом и моралью обусловлена той ролью, которую мораль занимает в системе нормативного регулирования. Наряду с правом мораль доминирует в этой системе. В сравнении с другими социальными нормами у морали наиболее обширная сфера действия. Лишь небольшие участки социальной действительности свободны от моральных оценок. Сферы действия права и морали в значительной мере пересекаются, но остаются самостоятельными суверенными нормативно-регулятивными образованьями.

Соотношение между правом и моралью включает в себя четыре компонента: единство, различие, взаимодействие и противоречия.

Единство права и морали выражается в том, что они имеют следующие сходные черты:

• представляют собой разновидность социальных норм, которые вместе составляют целостную систему нормативного регулирования и в силу этого обладают определенными общими чертами; у них в принципе единая нормативная природа.

• право и мораль имеют один и тот же объект регулирования - существующие общественные отношения.

• право и мораль как нормативные явления определяют границы должных и возможных поступков, служа средством гармонизации личных и общественных потребностей.

• они, являясь регуляторами человеческой деятельности, основываются на свободе воли индивида, возможности выбора им вариантов поведения.

• право и мораль преследуют в конечном счете одни и те же цели и задачи - упорядочение и совершенствование общественной жизни, внесение в нее организующих начал, развитие личности, утверждение принципов справедливости, гуманизма.

• как право, так и мораль выступают в качестве основных общеисторических ценностей, показателей социального и культурного прогресса общества, его созидательных и дисциплинирующих возможностей. Цель права - " Установить совместную жизнь людей так, чтобы на столкновения, ожесточенные споры и т.д. тратилось как можно меньше душевных сил ". Таковым в сущности является и назначение норм морали.

Отличительные особенности рассматриваемых явлений заключаются в следующем:

Право и мораль различаются:

- по способам их установления. Правовые нормы создаются либо санкционируются государством, или же отменяются, дополняются либо изменяются, т.е. право выражает не просто волю народа, а его государственную волю и выступает особым, государственным регулятором общественных отношений, тем самым осуществляя, одну из главных функций государства - организация и упорядочение общественной отношений. Формирование морали имеет естественноисторическое происхождение, неотделимое от самой жизнедеятельности людей, в процессе которой апробированные опытом человеческого общежития ценности и идеалы закрепляются в общественном и индивидуальном сознании в виде определенных взглядов, нравственных представлений и ожиданий. Субъект формирует моральные нормы и сам же обращает их на себя. Для того, чтобы нравственная норма получила право на существование, не нужно санкций официальных властей, достаточно, чтобы она была признана " санкцианированна " обществом, классом, социальной группой, коллективом.

- по методам их обеспечения. Если право создается государством, то оно им и обеспечивается, охраняется, защищается. В этом его принципиальное отличие не только от морали, но и от всякого иного регулятора. Исторически право потому и возникло, что в новых условиях иные регуляторы, в том числе и мораль, оказывались недостаточными для обеспечения организованности и порядка, защиты производителя от частного случая и произвола. По иному обеспечивается мораль, которая опирается не на силу государственного аппарата, а на силу общественного мнения. Нарушение нравственных норм не влечет за собой вмешательства официальной власти, применения юридических санкций. В моральном отношении человек может быть " последним подлецом ", но юридической ответственности он не подлежит, если он не совершает ни каких противоправных действий. Само общество, его коллективы сами решают каким образом воздействовать на лиц, не соблюдающих моральные запреты. При этом моральное реагирование может быть не менее действенным, чем правовое, а иногда и более эффективным. Последствия же аморального поведения могут быть самыми тяжелыми и непоправимыми.

- по форме выражения, фиксации. Правовые нормы закрепляются в специальных юридических актах государства, общественных организаций, систематизируются для удобства пользования в соответствующие кодексы, сборники и уставы. В свою очередь нравственные нормы не имеют подобных форм выражения, а существуют в сознании людей - участников общественной жизни, т.е. моральные нормы - это не писанные, документально не закрепленные правила поведения, требования к поведению, их появление не связанно с волей законодателя.

- по степени детализации. Моральные требования отличаются более широким содержанием, дают больший простор для толкования и применения. Иными словами моральные нормы определяют наиболее общие требования к участникам общественных отношений и их поведению - быть справедливым, добрым, честным и т.д. Основами таких моральных требований были десять библейских заповедей: "Нельзя брать чужое", "…Ни укради…" и др. Содержание же норм права характеризуется большой конкретностью. В правовых нормах в ряде случаев предусматриваются весьма подробные детали, связи, они содержат в себе более подробное описание запрещенного и разрешенного поведения, как правило, заранее устанавливают санкцию за нарушение данного предписания, т.е. в них выражен государственный подход к оценке конкретных общественных отношений. Например, "Кража - это тайное хищение чужого имущества, - наказывается штрафом от 200 - до 700 МРОТ,…. Либо лишением свободы на срок до 3-лет"( п.1 ст. 158 УК РФ)

- по характеру и порядку ответственности за их нарушение. Противоправные действия влекут за собой реакцию государства, т.е. не просто ответственность, а особую, юридическую ответственность, и порядок ее возложения строго регламентирован законом. Человек привлекается к ответственности от имени государства, поэтому к юридической ответственности нельзя привлечь, как кому заблагорассудится. Иные последствия вызывает нарушение нравственности. Четкой процедуры здесь нет. Наказание выражается в том, что нарушитель подвергается моральному порицанию, к нему применяются меры общественного воздействия ( выговор, замечание, исключение из общественной организации и т.п. ).

- по уровню требований, предъявляемых к поведению людей. Этот уровень значительно выше у морали, которая во многих случаях требует от личности гораздо больше, чем юридический закон, хотя он и предусматривает за некоторые действия весьма суровые санкции. Например, мораль безоговорочно осуждает любые формы нечестности, лжи, клеветы и т.д., тогда как право пресекает наиболее крайние и опасные их проявления. Например, статьей 129 УК РФ понятие "клевета", четко определено как "распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию", и наказывается "штрафом в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда, …, … , либо исправительными работами на срок до одного года.", вплоть до лишения свободы "на срок до трех лет", если клевета, была соединена " с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления". Мораль не терпит никакого антиобщественного поведения, в чем бы оно не выражалось, в то время, как право наказывает лишь наиболее злостные случаи такого поведения.

- по сферам действия. Моральное пространство гораздо шире правового, границы их не совпадают. Право, как известно, регулирует далеко не все, а лишь наиболее важные области общественной жизни, оставляя за рамками своего регулирования такие стороны человеческих отношений, как, например, любовь, дружба, товарищество, вкусы, моду, личные пристрастия и т.д. Нравственность, в отличие от права, проникает во все поры и ячейки общества, ее оценкам поддаются в принципе все виды и формы взаимоотношений между людьми. Она " универсальна и вездесуща ".

В философском плане различие между правом и моралью состоит в том, что последняя выступает одной из форм общественного сознания, в то время как право не является таковым. Формой общественного сознания является не право, а правосознание, т.е. взгляды на право.

Как уже было сказано, право и мораль тесно взаимосвязаны между собой. Из их тесной взаимосвязи вытекает такое же тесное их социальное и функциональное взаимодействие. Они поддерживают друг друга в деле упорядочения общественных отношений, позитивного влияния на личность, формирования у граждан должной юридической и нравственной культуры, правосознания. Их требования во многом совпадают: действия субъектов, поощряемые правом, поощряются и моралью. Мораль осуждает все виды правонарушений и особенно преступления. В оценке таких деяний право и мораль едины. Всякое противоправное поведение является так же противонравственным. Право требует соблюдать законы, того же требует и мораль. Во многих статьях ныне действующей Конституции, Декларации прав и свобод человека позиции права и морали сливаются. Таким образом , и право, и мораль обладают способностью проникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособленной сферой социальных отношений. Учитывая все выше перечисленное можно сделать вывод о том, что нельзя разграничивать право и мораль по предметным сферам их действия.

Необходимо так же отметить, что право и мораль постоянно оказывают взаимное влияние друг на друга. С помощью права государство добивается утверждения в сознании граждан, всего населения общечеловеческих, прогрессивных норм морали, борется с несправедливостью, злом и пороками. Гражданское и уголовное судопроизводство призвано укреплять законность, воспитывать людей в духе уважения к праву, закону, справедливым и законным интересам личности и общества, государства. В свою очередь мораль оказывает воздействие на правовую жизнь общества, развитие права, вместе с ним способствует укреплению общественного порядка. Служебная функция морали во взаимодействии с правом выражается в том, что мораль возвышает качество правового и в целом всего общественного порядка. Это можно проследить на действии правового положения "Все, что не запрещено законом - разрешено" в регулировании общественного порядка. Реализацию этого принципа нельзя понимать абсолютно, в том смысле, что человек должен руководствоваться лишь названным принципом. В сознании индивида есть такие факторы, как ответственность, совесть, честь, достоинство, долг, которые проникают в правосознание лица, взаимодействуют с ним, корректируют его правовое поведение.

В процессе осуществления своих функций право и мораль помогают друг другу в достижении общих целей, используя для этого свойственные им методы. Один и тот же поступок индивида получает в глазах окружающих людей как правовую, так и моральную оценку, о нем судят как с позиции закона, так и с позиции совести, чести.

Право и мораль "сотрудничают" в сфере отправления правосудия, деятельности органов правопорядка, юстиции. Выражается это в различных формах: при разрешении конкретных дел, анализе жизненных ситуаций, противоправных действий, а так же при оценке личности правонарушителя. Фактические обстоятельства многих дел оцениваются с привлечением как юридических, так и нравственных критериев, без которых невозможно правильно определить признаки таких, например, деяний, как хулиганство, клевета, оскорбление, унижение чести и достоинства, понятий цинизма, корысти, стяжательства, " низменных побуждений ", выступающих мотивом многих преступлений. Судебный деятель всем своим образом действий относительно людей, к деяниям которых он призван приложить свой ум, труд и власть, должен стремиться к осуществлению нравственного закона".

Тесное взаимодействие норм права и морали не исключает довольно острых противоречий, расхождений между ними.

Причины противоречия между правом и моралью заключаются уже в их специфике, в том, что у них разные методы регуляции, разные подходы, критерии при оценке поведения субъектов. Имеет значение неадекватность отражения ими реальных общественных процессов, интересов различных социальных слоев, групп, классов. Право по своей природе более консервативно, оно, как правило, отстает от течения жизни, в нем самом немало противоречий. Даже самое совершенное законодательство содержит пробелы, недостатки. Мораль же более динамична, активнее реагирует на происходящие изменения. Эти два явления развиваются неравномерно, у морали преобладают элементы стихийности. Отсюда в любом обществе всегда разное правовое и моральное состояние.

Право и мораль - не антиподы, а соперники, они по - разному оценивают одни и те же факты, между ними тонкие грани и взаимопереходы. На этой почве случаются и "лобовые столкновения", так как мораль требует от человека больше, чем право, судит строже.

Таким образом, мыслимы ситуации, когда закон нечто разрешает, а мораль "запрещает" и, наоборот, закон "запрещает", а мораль "разрешает". Например, у ряда народностей, входящих в состав Российской Федерации, кровная месть до сих пор поддерживается нормами морали, но правом это явление квалифицируется как преступление.

studfiles.net

Нравственность и ее соотношение с правом

Значительная часть путаницы и противоречий в вопросе о соотношении права и нравственности связана с разным толкованием понятия нравственности и разными ее оценками. Если судить по содержанию многих работ, в которых рассматривается данная проблема, то под нравственностью часто понимается нечто возвышенное, нечто такое, что дается человеку свыше в духе теорий естественного права.

Для начала рассмотрим общее содержание таких близких понятий, как нравственность, мораль и этика, которые часто используются как однозначные. В обыденной речи такое использование не приносит какого-либо вреда или неудобств, однако в научном контексте вольное с ними обращение и свободная их взаимозаменяемость могут привести (и на деле нередко приводят!) к конфузу, путанице и искажению смысла.

Начнем с этики. Под ней понимается либо общее учение о нравственности, либо нормы нравственного поведения человека. Под моралью чаще всего понимается совокупность норм индивидуального морального поведения человека. Несколько иное содержание имеет понятие нравственности. Уже корневая его часть — «нравы» — сама говорит о том, что нравственность относится не столько к индивидуальному поведению, сколько к поведению общественному. Отсюда, под первым значением понятия нравственности подразумеваются нормы общественного морального поведения. Под вторым же значением нравственности разумеются конкретные способы или типы группового поведения в том или ином обществе. В этом смысле понятие нравственности, по сути дела, совпадает с понятием культуры или субкультуры, какими они были рассмотрены в предыдущем параграфе.

Подобно тому, как каждому типу поведения людей соответствует своя культура или субкультура (и наоборот), точно так же им соответствуют и свои нормы (правила) поведения, как писаные, так и неписаные. На этот момент я обращаю внимание ввиду его значимости для понимания всей проблемы. Из него следует, по крайней мере, один важный для нас вывод: любые совокупности норм, будь то нормы нравственности, нормы положительного права, этикета, морали (профессиональной, групповой, конфессиональной, сословной и т.д.), пока и поскольку они являются средством регулирования поведения людей, по одной только этой причине они несут нравственную нагрузку и относятся к области этики. В этом самом общем смысле все они идентичны, и в этом же смысле нет никакого различия между положительным правом и индивидуальной моралью; между, скажем, этикетом церемонии чаепития в Японии или правилами рыцарской чести, между «нравами Растеряевой улицы» и кодексом поведения разбойничей шайки и т.д. и т.п.

Уже из этого короткого перечня очевидны и различия между ними — различия исторические, содержательные, групповые, национальные, профессиональные; различия по ареалу действия и влияния, по санкциям в случае нарушения и в более широком смысле — различия по культурам и субкультурам. Основная же ошибка многих теоретиков и философов, пытавшихся разобраться в вопросе соотношения права и нравственности, видится в том, что под нравственностью (моралью) они понимали нравственность в неком абсолютном, возвышенном ее значении, как некий данный свыше эталон, к коему должны стремиться в своем поведении люди и с коим сравниваются все их несовершенные учреждения. Каковы же на деле нормы этой абсолютной нравственности, никто при этом не знает. Порой вскользь ссылаются на упоминавшиеся уже десять заповедей или христианскую этику, однако такого рода ссылки часто свидетельствуют о недопонимании.

Задержимся на этом моменте, ибо он значим для понимания всей проблемы. Для начала попробуем ответить на вопрос: существуют ли на самом деле общепринятые, имеющие абсолютную значимость нравственные законы?

Обратимся к суждению М. Вебера, уделившего немало внимания проблеме соотношения этики и политики.«Разве есть правда в том, — спрашивает он, — что хоть какой-нибудь этикой в мире могли быть выдвинуты содержательно тождественные заповеди применительно к эротическим и деловым, семейным и служебным отношениям, отношениям к жене, сыну, конкурентам, другу, подсудимым?» Тем более — к политике, которая «оперирует при помощи весьма специфического средства — власти, за которой стоит насилие?».

Не требуется, видимо, специальных изысканий, чтобы получить ответ на поставленный вопрос. Он вполне очевиден: такой общей, универсальной этики нет и не может быть в принципе.

В позитивной форме ту же оценку встречаем у Энгельса:«Каждый класс и даже каждая профессия имеют свою собственную мораль, — пишет он и добавляет, — которую они притом же нарушают всякий раз, когда могут сделать это безнаказанно».

Но и это еще не все: если нет оснований говорить об универсальной этике в рамках даже одного общества, то тем более их нет при сравнении этических систем разных обществ: каждая из них уникальна по своей культуре, а следовательно, — и по своим этическим стандартам. Вот почему можно еще раз сказать, что всякая нравственность истинна (а тем самым и обязательна) только в своем собственном социокультурном ареале и не истинна (не обязательна) за его пределами.

За всеми же рассуждениями о существовании якобы неких универсальных этических норм, обязательных для всех людей и народов, обычно скрывается притязание сравнительно частных моральных систем на свою общезначимость. В наибольшей степени притязание это присуще западноевропейской этике, изначально стремившейся к единообразию в понимании нравственности и, более того, силой навязывающей ее другим народам.«В этическом начале Запада, — отмечает в этой связи Шпенглер, — все сводится к направлению, притязанию на власть, намеренному воздействию на расстоянии. В этом пункте полностью сходятся Лютер и Ницше, папы и дарвинисты, социалисты и иезуиты. Их мораль выступает с претензией на всеобщее и вечное значение».

И впрямь, взять тот же знаменитый кантовский категорический императив:«Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».

Но ведь на Земле существуют разные нравственные критерии, разные системы ценностей. Даже применительно к западноевропейской системе ценностей кантовский «категорический императив» представлял собой странный курьез, мало (если вообще) согласующийся с реальной жизнью. Всякая попытка выработки универсальных, общечеловеческих нравственных принципов равнозначна попытке определения того, что есть добро и зло на все времена и для всех народов. Но, как хорошо известно, мораль и нравственность суть продукты общественного развития. Тем более таким продуктом является нравственность общественная: в ней нет ничего неизменного, вечного, общезначимого, она есть отражение конкретных общественных отношений и сама служит общественным интересам. Интересы же эти в глубинной своей основе всегда носят ценностный характер.

Нравственность развивается в общем контексте человеческой истории и под влиянием исторических причин. Если в данный момент и в данном месте она такая-то, то потому, что условия, в которых живут люди, не позволяют, чтобы она была иной. Когда же она меняется, то происходит это по причине коренных изменений этих условий. Если, скажем, во вчерашней, советской России такие явления, как проституция, открытое выпячивание и пропаганда эротики и насилия, спекуляция, нечестно нажитые деньги, явное пренебрежение общественным мнением, оскорбительные или подстрекательские заявления в средствах массовой информации, осуждались общественностью и получали соответствующую правовую оценку, то в нынешней России те же явления не только терпимы, но и приобретают ореол привлекательности, открыто рекламируются теми же СМИ при полном равнодушии или даже одобрении публики.

Американский философ Джон Дьюи с полным основанием считал, что добро вообще, как и зло вообще — это абстракции. То и другое всегда конкретно, а поэтому решение этических проблем всегда носит конкретно-ситуационный характер, то есть зависит от данных обстоятельств, от ценностного понимания добра и зла и форм их выражения в данном времени и данном пространстве. И мы видим, как в жизни добро постоянно соседствует со злом и происходит нескончаемый круговорот и переход одного в другое, так что уже невозможно отделить одно от другого. Вот положительное право с помощью своих, подчас жестких и даже жестоких средств и призвано ограничить или в крайнем случае загнать в определенное русло эту этическую релятивность, когда она переходит терпимые обществом рамки. Как в этой связи замечает известный американский политолог Кеннет Уолтц,«Если с помощью жестоких мер возводятся и содержатся в порядке защитные дамбы и насыпи, то жестокость есть великое благо; если же действием добродетели они разрушаются, то тогда добродетель делается величайшим злом».

Эти «защитные дамбы и насыпи» имеют отнюдь не только материальный, но и духовно-нравственный характер. Поэтому к сказанному можно добавить, что когда в государстве жесткими мерами поддерживается порядок и безопасность граждан, эти меры — благо; когда же деяниями мнимой добродетели в государстве развивается анархия, то добродетель — несомненное зло. В приведенных мнениях четко выражено неприятие всякой этической абсолютизации, ибо таковая всегда вступает в противоречие с жизнью. И это с присущей ему прямотой отметил Ницше.

«Перед моралью (в особенности христианской, т.е. безусловной, моралью), — писал он, — жизнь постоянно и неизбежно должна оставаться неправой, так как жизнь по своей сущности есть нечто неморальное...».И впрямь: жизнь людей покоится во многом на иллюзии, обмане, интересах, заблуждениях. Абсолютная же нравственность исходит из того, каким человек и мир, включая и право, должны быть на основе признания неких высших идеалов, рожденных где-то в Небесах. Общественная же, то есть земная нравственность рождается в муках и боли из той конкретной, утоптанной, оплеванной и политой кровью почвы, по которой ходит конкретный человек со всеми своими пороками. Пороки же, как отмечал мудрый Спиноза, «будут, доколе будут люди». И практический опыт обуздания этих пороков не очень согласуется с религией и ее нравственными требованиями, предполагающими, что государственные дела должны вестись в согласии с теми же правилами морали, которых придерживаются частные люди. Но тот же опыт прекрасно согласуется с государственной практикой, использующей в качестве средства обуздания этих пороков положительное право со всей сопровождающей его системой санкций. Если же обуздание пороков не считать нравственным деянием, то позволительно спросить: а что тогда вообще следует считать нравственным?

Итак, общая человеческая практика свидетельствует, что не существует единых, общезначимых норм нравственности: всякая мораль есть продукт специфического общественного развития. По крайней мере, до сих пор никому еще не удалось из многообразия особенных нравственных норм выкристаллизовать нечто такое, что было бы приемлемо для всех людей, всех народов и всех времен. Нормы абсолютной нравственности, как мы можем о них судить по кантовским императивам или по евангелической этике, несовместимы с такой жизнью, какая она есть. За очень редким исключением они не могут служить практическим руководством даже для отдельных индивидов — для государства же они попросту губительны. Да, они могут быть символом веры для индивидов, но следовать им на практике могут разве что святые или чудаки. Попытки же навязать их через положительное право массам обернулись бы жестоким насилием, ибо за ним, как правило, скрываются религиозный или идеологический фанатизм и дух нетерпимости.

Существует широко распространенное убеждение, особенно в обществах и государствах, клонящихся к упадку или переживающих переходные этапы в своей жизни, что без нравственности нельзя возродить общества, нельзя построить на новых основах экономику, нельзя создать справедливое и демократическое общественное устройство. Примечательна тут сама постановка вопроса: нравственность рассматривается здесь как нечто такое, что можно откуда-то взять и приложить к обществу, и общество, «заряженное» этим «нечто», начнет дальше идти уже нравственным путем.

Допустим, все это так, — надо начинать с нравственности. Но в таком случае не может не возникнуть вопрос: откуда взять эту нравственность, откуда она берется вообще, кто должен создавать ее и каким образом: святые ли, философы или, может быть, религия с церковью, как считают некоторые? Почему, скажем, вчера еще считавшееся нравственным общество сегодня делается безнравственным и катится по наклонной плоскости вниз? Следует ли человек нравственным принципам и нормам сам, по доброй своей воле и охоте в силу некоторого врожденного нравственного чувства, или же он принуждается к этому?

На часть этих вопросов был уже дан ответ в связи с культурой; последний же вопрос подводит нас к проблеме связи нравственности со свободой человека. Свободен человек или нет, имеет ли он свободу нравственного выбора в своих действиях, в том числе в действиях правовых, может ли человек быть нравственным, будучи несвободным?..

Этими и подобными вопросами человек задавался издревле, и нет на них исчерпывающего ответа и поныне. Известно немало философских систем и учений, прямо связывающих нравственность человека с его свободой. Несвободный человек не может быть нравственным — таков их общий приговор.

«Насилие, принуждение — обычные средства достижения политических целей, — писал, к примеру, российский философ Н. Бердяев. — Никогда свобода не осуществляется через насилие, и братство через ненависть, мир через кровавый раздор».

«Нравственное дело должно и совершаться нравственным путем, без помощи внешней, принудительной силы», — еще раньше писал К. Аксаков.

Еще один русский философ из той же категории моралистов, С.Л. Франк, ставил тот же вопрос и отвечал на него следующим образом:«...Основная проблематика заключена здесь в вопросе: можно ли и дозволительно ли, с точки зрения христианского сознания, добиваться справедливого братского отношения к ближним с помощью принуждения? Может ли христианская заповедь любви к ближнему быть превращена в принудительную норму права? Ответ на этот вопрос, думается, очевиден: он состоит в том, что это и фактически невозможно, и морально и религиозно недопустимо. Это невозможно, потому что любовь к ближнему, как, впрочем, и всякое моральное умонастроение, не может быть вынужденна, а может только свободно истекать из глубин человеческого духа и его свободного богообщения... Всякая попытка вынудить какую-нибудь христианскую добродетель (идет ли речь о физическом принуждении, как в норме права, или даже только о моральном принуждении) означала бы сама измену христианскому умонастроению — измену религии, благодати и свободе — и впадение в фарисейство, в религию законничества и внешних дел».

Вот таков суровый и безапелляционный приговор религиозных философов. Из всей логики рассуждений цитируемых авторов следует вывод, что политика и право, с одной стороны, и нравственность — с другой, несовместимы, поскольку первые связаны со средствами принуждения, насилия; нравственность же, согласно их взглядам, в принципе не приемлет никакого насилия и принуждения.

Такой взгляд естествен для религиозно-христианской философии, хотя тоже не без существенных оговорок, рассмотрение которых выходит за рамки нашей темы. Отмечу лишь, что сама евангельская этика не столь уж однолинейна и негибка; вспомним хотя бы «кесарю — кесарево, богу — богово». Да ведь и знаменитые десять заповедей Моисея излагаются в жесткой, императивной форме, и их нарушение влекло за собой самые суровые санкции. История говорит нам, что везде и повсюду, в любых человеческих сообществах нравственные нормы всегда сопровождались санкциями в случае их нарушению, и по-другому быть не может. Да, согласимся, что отдельные люди способны следовать каким-то нравственным требованиям вполне свободно, по доброй воле, но не о них речь. Речь идет о тех миллионах слабых, порочных людей, о которых, как мы помним, пекся Великий Инквизитор Достоевского. Так что и в вопросах нравственности дело обстоит далеко не без принуждения.

Мы не сможем, однако, понять до конца проблему, не выяснив предварительно, что понимается под свободой вообще и какое она имеет отношение к праву и нравственности. В этом вопросе, как и во многих других случаях, царят изрядные разноголосица и путаница. Слово «свобода» к тому же донельзя затрепано политическими демагогами всех времен и народов и часто превращается в ни к чему не обязывающую тему для лживых посулов.

Парадокс свободы состоит в том, что на практике она подавляет, я бы даже сказал, пожирает сама себя, превращаясь в свою противоположность. Другими словами, чем больше свободы имеет человек, тем меньше её на деле. Здесь действует тот же закон, что и в конкуренции, которая как раз и есть полное выражение свободы в экономике. Подобно тому, как конкуренция неизбежно ведет к монополии, так и неограниченная свобода неотвратимо ведет к концентрации (монополии) свободы в руках немногих, что мы повсеместно и видим в реальной жизни. В этом и состоит подлинный смысл начальственного афоризма «свобода лучше несвободы» — смысл, ненароком ускользнувший от высоких его помыслов.

Если же рассматривать лозунг «свобода лучше несвободы» по существу, то это — открытый призыв к анархии. Его реализация в жизни России уже принесла свои горькие плоды. Если к этому присовокупить тот факт, что человек есть существо с неуравновешенной психикой, то легко понять, во что может обернуться на деле эта самая свобода, а именно — в сплошной «дурдом», в анархию, явные признаки чего мы сегодня наблюдаем повсеместно (события на Украине — лучшая тому иллюстрация).

Если не играть словами, то на практике «свобода лучше несвободы» — это жить не согласно законам, а «по понятиям»; это — катастрофическое нравственное разложение общества, это — станица Ку-щевская в масштабах всей страны; это — постоянные техногенные катастрофы, нескончаемые теракты; это — сборища националистически настроенных фанатов, рейдовские захваты, убийства на улицах городов средь бела дня, насилие над детьми; это — царящий повсюду страх...

А ведь на деле общественный человек всю свою долгую историю был озабочен главным образом укрощением этой самой «свободы». С этой целью и было создано государство, призванное держать свободу в узде, в определенных, ограниченных законом рамках, чтобы свобода одних не посягала на свободу других. Человек же вследствие особой своей природы норовит при всяком удобном случае выйти за пределы этих рамок. Но выходя из них, он тем самым покушается на свободу других людей.

Если и говорить о подлинной свободе человека — не свободе эгоизма, а свободе гражданина, — вся она целиком умещается в гегелевское понимание свободы как осознанной необходимости. Свобода в этом смысле означает стремление действовать и принимать решения с полным осознанием личной ответственности перед обществом за их последствия.

Как в этой связи отмечал Лев Гумилев, свобода, — это отнюдь не право на безответственность, а тяжелый моральный груз, ибо, находясь в социуме, человек отвечает не только за себя и свое еще не родившееся потомство, но и за свой коллектив, своих друзей, соплеменников, наследие предков, благополучие потомков и, наконец, за идеи, формирующие его культуру и даже идеалы, ради которых стоит жить и не жаль умереть.

В нынешнем же мире под свободой понимают всё, что угодно, только не это, тогда как подлинная свобода состоит в преодолении самих себя и своих страстей. Если такого осознания нет — нет и свободы, а есть произвол, который многие и принимают за свободу. Вот с этой свободой-произволом мы сегодня и сталкиваемся повсюду. Она вылезла из всех щелей, «малин», подвалов и подворотен и, поощряемая всякими придуривающимися правозащитниками и малограмотными политиками, заигрывающими с толпой, нагло попирает всё вокруг себя. Самым ярким подтверждением этого являются все те же трагические события на Украине в 2014-2015 годах.

Мудрый Кант писал:«Из столь кривого дерева, из какого сделан человек, не может быть вытесано ничего совершенно прямого». Человек «непременно злоупотребляет своей свободой в отношении других, себе подобных, и хотя, как разумное существо, желает иметь закон, который бы полагал границы свободы для всех, но всё же себялюбивая животная склонность побуждает его к тому, чтобы делать для самого себя исключение повсюду, где он только в состоянии» (см.: «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане»).

Мир со времени Канта нисколько не изменился, и человек всё такой же «кривой» и всё так же «плохо отёсан». Более того, с той поры он еще больше «окривел» и стал еще хуже «отёсан». В любом случае, он продолжает оставаться всё тем же неисправимым эгоистом, использующим, где только можно, свободу в своих сугубо личных целях и, тем самым, в ущерб другим.

Для лучшего понимания вопроса рассмотрим понятие свободы в правовом, философском и житейско-бытовом значениях. Правовое его значение раскрывает в принципе самая радикальная конституция времен Французской революции — «Декларация прав человека и гражданина» 1793 года. Ее 6-я статья гласит:«Свобода есть присущая человеку возможность делать все, что не причиняет ущерба правам другого».

Здесь сразу же возникает вопрос: кто или что определяет те границы, в рамках которых каждый может двигаться без ущерба правам другого? Определяются же они прежде всего и главным образом законом, то есть положительным правом. Но коли это так — а это и в самом деле так, — то свободу уместнее определить как лимитированное нормами общественного, гражданского бытия поведение человека. То есть свободу человека можно определить как внешнее ограничение его действий существующими в данном обществе нормами положительного права и обычаями, а значит, как необходимость действовать в достаточно узком правовом пространстве. Свобода, таким образом, сама есть продукт регламентации: один человек может быть свободным лишь в той мере, в какой другой ограничивает свое физическое, экономическое или иное превосходство, ущемляющее свободу других. Удержать же от этого «ущемления» могут только действующие в обществе законы и этические нормы. Они, собственно, с этой целью и были созданы на заре человеческой коллективной жизни. Законы определяют права и обязанности граждан, притом что прав не существует без обязанностей.

Определяя же обязанности, закон одновременно и в той же самой мере посягает на свободу людей. Без такого посягательства невозможна жизнь общества, поскольку нельзя дать людям права, возложить на них обязанности, защитить человека, его жизнь, репутацию, собственность, наконец, саму свободу иначе, как только за счет ограничения этой самой свободы. Ни один человек не может иметь прав, не жертвуя при этом частью своей свободы, так как, приобретая какие-то права, он одновременно берет на себя соответствующие обязательства, которые уже по определению являются ограничителями его свободы.

Далее, ограничение свободы прямо связано с взаимозависимостью людей в обществе. Каждая из выполняемых ими функций зависит от других, образуя тем самым единую систему связей. Из характера же выбранного человеком занятия рождаются постоянные обязанности. Выполняя какую-то функцию, будь то семейную или социальную, граждане вследствие этого попадают в круг обязанностей, от которых не имеют права уклониться, оставаясь членами семьи, общества. Конечно, в выборе профессии и некоторых наших семейных функций мы обладаем определенной степенью свободы; но как только решение принято и выбор сделан, он тут же перестает быть нашим внутренним делом, поскольку нас уже связывают налагаемые на нас обществом обязанности. И впрямь, индивид — единица несамодостаточная: он получает все необходимое ему от общества и сам работает на него. Тем самым у индивида возникает чувство зависимости от общества, и он приучается оценивать себя согласно своей истинной и реальной ценности как части целого.

Что же касается философского смысла понятия свободы, он выражен в известной формуле «свобода есть осознанная необходимость». Ее истоки мы обнаруживаем уже в философии стоиков, затем она воскресает с новой силой в период Возрождения и Реформации, позже — в этике Гоббса, Спинозы, Юма, в немецкой классической философии и в марксизме. Каково бы ни было конкретное понимание необходимости, ее осознание в каждом случае служит одновременно внутренним ограничителем действий человека. И. Ильин выразил эту мысль так:«Свобода вообще состоит не в ежеминутном торжестве личного произволения, а в добровольном принятии правовых границ своей жизни... Достоинство человека состоит не в том, чтобы никогда и ничему не подчиняться, но в том, чтобы добровольно подчиниться свободно признанному правовому авторитету».

Ведь и та свобода выбора, которую ожидал от своих последователей Христос, подразумевала весьма существенное и даже жесткое лимитирование пространства поведения человека, и далеко не все среди верующих способны были ограничить свое поведение и образ жизни рамками веры, настолько те были подчас жестки.

Как бы то ни было, всякая вера может держаться только на основе определенной системы запретов и разрешений. Свободный выбор тут ограничен до предела. Здесь приоритетом становится уже принцип «ты должен». Долг же равнозначен принуждению. И такого рода система запретов и разрешений образует то мироощущение или ту «кору привычек», которая со временем воспринимается как нечто естественное, само собой разумеющееся, не требующее постоянного подтверждения и отождествляемое с высшей формой проявления свободы. Можно с полным основанием утверждать, что во все времена там, где царила нравственность в подлинном смысле этого слова, там всегда свобода совпадала с необходимостью, ибо сопутствующее ей самоограничение во имя какой-нибудь достойной цели или идеала и есть торжество самопознания, а тем самым и торжество нравственности.

Что касается бытовой свободы — это те достаточно широкие пределы человеческого поведения, которые находятся вне рамок лимитирования со стороны положительного права. Она определяется народными традициями и обычаями, сложившимся бытом, характером народа и т.п. Эта свобода сохраняется даже при самых жестких тираниях, и она, возможно, представляет собой наиболее ценное и прочное в свободе вообще, ибо служит неиссякаемым ее источником, независимым ни от каких рациональных схем. Она же служит и основой нравственности народа.

И, наконец, можно определить свободу как состояние души, как духовно-психическое неприятие какого бы то ни было насилия и принуждения со стороны. Когда таковое имеется, человек скорее согласится умереть, нежели терпеть зависимость в любой ее форме. Именно это, надо думать, имел в виду Аристотель, когда писал в своей «Политике»:«Одни люди повсюду рабы, другие нигде таковыми не бывают».Из сказанного, думается, должно быть ясно, что определять нравственность через свободу, мягко говоря, не совсем корректно. Она, скорее, в определенном, притом сознательном ограничении этой свободы. Как в этой связи справедливо замечает Дюркгейм, «нравственность не только не служит освобождению индивида, выделению его из окружающей среды, но, наоборот, имеет существенной функцией сделать из него неотъемлемую часть целого и, следовательно, отнять у него кое-что из свободы его действий».

Здесь как бы сам собой напрашивается вывод, что не нравственность определяется через свободу, как это считали, скажем, Бердяев или Франк, а, наоборот, свобода определяется через нравственность. Свобода, не имеющая в своем основании нравственные идеалы, превращается в произвол, в анархию. В свою очередь, подлинная нравственность всегда содержит в себе глубокое осознание необходимости, а потому служит основанием подлинной свободы. Лев Гумилев в этой связи отмечал:Свобода выбора — это «отнюдь не право на безответственность. Наоборот, это тяжелый моральный груз, ибо, находясь в социуме, человек отвечает не только за себя и свое еще не родившееся потомство, но и за свой коллектив, своих друзей, соплеменников, наследие предков, благополучие потомков и, наконец, за идеи, формирующие его культуру и даже идеалы, ради которых стоит жить и не жаль умирать».

Поистине прекрасные мысли, которые надо бы внушать молодым людям со школьной скамьи для воспитания в них гражданских чувств.

В этой связи уместно вспомнить и суждение Гегеля о том, что свободе присущи право и нравственность. Без них свобода превращается в произвол, характерный для гоббсова «естественного состояния» с присущим ему «законом желаний». Вот, кстати, почему желать для себя какой-то иной свободы, кроме той, которая существует в рамках общественных отношений и которая тем самым социально обусловлена и ограничена,- значит желать пользоваться одновременно правами и гражданского состояния, и состояния «естественного». Но это невозможно в принципе без неизбежного в этом случае острого конфликта индивидуума с социальной средой. Кстати, многие совершаемые преступления являются следствием именно такого желания черпать одновременно из двух «кормушек».

Из сказанного более понятным становится и определение нравственных принципов и норм у Дюркгейма.«...Область этики не так неопределенна, — отмечал он, — она охватывает все правила, которым подчинено поведение и с которыми связана санкция, но не более того».

Эта формула точно отражает общественно-консолидирующую и поведенчески-ограничительную роль нравственности, и эта роль хорошо понималась во все времена и во всех обществах. В самом деле, любое общество держится не только на какой-то форме согласия, но и на принуждении. Общественное согласие без принуждения — нонсенс. Да ведь и каждое согласие в той или иной степени принудительно, оно основано на авторитете существующих в обществе нравственных принципов, на авторитете власти, а потому всегда обусловлено. Если данные условия согласия меняются, то оно перестает действовать и начинается борьба за новое согласие, которое устанавливается уже на новых условиях. Как в этой связи отмечает Бенедетто Кроче,«не существует политической организации, которой удалось бы избежать перемен, взлетов и падений. Даже в самом либеральном государстве, равно как и при самой подавляющей тирании, всегда существует согласие, и оно всегда принудительно, обусловлено, изменчиво. Без этого не существовало бы ни государства, ни его жизни, поэтому ошибаются те, кто отстаивает один лишь приоритет силы и власти, и те, кто делает акцент только на согласии и свободе, так как исключаемое ими понятие уже содержится в том, которое они признают, ибо оно его коррелят».

Вот почему есть все основания утверждать, что право — это коррелят свободы, как и наоборот, свобода — это коррелят права. Нравственность, в свою очередь, есть то, что объединяет и то и другое в единство, называемое государством, которое само представляет собой высшую форму социального согласия.

Тот факт, что нравственность есть продукт общественно-политического бытия человека, но отнюдь не врожденное природное его качество, отмечали многие выдающиеся мыслители прошлого и настоящего, тем самым как бы подтверждая, что культура и все, что с ней связано, приобретается человеком только в обществе и только в обществе имеет ценность и значимость.

Эту идею мы встречаем уже в «Государстве» Платона. Значительно позже Спиноза на основе глубокого и всестороннего изучения Священного Писания приходит к важному выводу, недостаточно еще оцененному в политической литературе. В своем «Богословско-политическом трактате» он отмечает, что мораль сама по себе никакой особой власти над людьми не имеет иначе, как только через власть государства.«Справедливость и абсолютно все правила истинного разума, а, следовательно, и любовь к ближнему, — пишет он, — получают силу права и заповеди только от государственного права».

Если согласиться с данным выводом Спинозы — а как мы увидим ниже, он имеет веские основания, — то в таком случае рушатся все построения записных моралистов и последователей естественного права. Отмечу мимоходом, что в «Книге Судей» (21:25) есть такое примечательное место:«В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым».

В этой короткой фразе как бы сосредоточена вся суть проблемы: нет государства («царя») — нет и основ общественной нравственности, и каждый следует собственным представлениям о том, что нравственно (справедливо), а что нет. Вот такое состояние и есть состояние «естественное», которое противоположно гражданскому и равносильно анархии.

Точка зрения Спинозы отнюдь не исключение. Близок к ней и Кант.«Не от моральности надо ожидать хорошего государственного устройства, — считает он, — а, скорее, наоборот, от последнего — хорошего морального воспитания народа...»

Ту же мысль находим у Гоббса и Руссо.«Всякая справедливость — от Бога, — замечает Руссо, — ...но если бы мы умели получать ее с такой высоты, мы бы не нуждались ни в правительстве, ни в законах... Если рассматривать вещи с человеческой точки зрения, то при отсутствии естественной санкции законы справедливости бессильны между людьми; они приносят благо лишь бесчестному и несчастье — праведному... Необходимы, следовательно, соглашения и законы, чтобы объединить права и обязанности, вернуть справедливость к ее предмету».

В самом деле, господствующим законом в природе является верховенство силы, чувств и инстинктов, притом не только в мире животных, где это вполне естественно, но и среди людей, если они позволяют себе опуститься до «естественного» состояния. Вот для предотвращения этого и было создано государство. Удивительно здесь то, что по сию пору существует непонимание, а то и просто пренебрежение фактом существования неразрывной связи между нравственностью и государством, Это, кстати, отмечал и такой авторитетный современный политический мыслитель, как Ганс Моргентау.

«Существует глубокая и нередко игнорируемая истина, скрытая в афоризме Гоббса, — пишет он, — что государство создает мораль так же, как оно создает закон, и что нет ни морали, ни закона вне государства».

Индивидуум, следовательно, не порождает из самого себя ни справедливости, ни добра, ни совести, ни долга. Все эти чувства, равно как и свободу, он обретает исключительно в политическом общении, то есть в обществе, в государстве, через существующие в них нормы положительного права и обычаи. Вне государства и общества человек есть либо животное, лишенное нравственных понятий и руководствующееся законами силы, желаний, инстинктов и борьбы за существование; либо, как замечал еще Аристотель, — сверхчеловек, презирающий общество.

В то же время нужно иметь в виду то немаловажное обстоятельство, что сущ

psyera.ru

Соотношение права и морали

Общие черты норм права и норм морали выражаются в следующем. Как формы общественного сознания и общественных отношений мораль и право имеют между собой много сходного, поскольку выполняют общую социальную функцию, являются важнейшими средствами регулирования поведения людей в обществе, носят нормативный характер. Граждане соблюдают эти нормы и принципы, как правило, добровольно и сознательно, нравственность и право развиваются на едином для них фундаменте общечеловеческих ценностей. Несмотря на то что нормы права носят, за редким исключением (так называемое обычное право), писаный характер, то есть официально провозглашаются государством, а нормы морали в основном живут в общественном сознании, и мораль и право представляют развернутые системы правил поведения, охватывающие практически всю совокупность общественных отношений, выражающих волю тех или иных социальных групп, слоев и общества в целом, а также в определенной мере некоторые общечеловеческие представления о справедливом и должном. Эти нормы имеют всеобщий характер, распространяются на всех членов общества.

Кроме того, моральные и правовые требования объединены их оценочно-повелительным характером. Право и мораль представляют собой совокупность строго определенных, относительно устойчивых, зафиксированных в общественном сознании норм поведения, отражающих социально-исторические потребности общества.

Сферы моральных и правовых отношений в определенной мере совпадают.

Речь идет здесь не только о том, что субъектами тех или иных отношений являются люди, социальные группы и слои, обладающие одновременно и моральным и правовым сознанием, представляющим определенную целостность.

Отношение к отечеству, государству, своей культуре, к другим народам получает лишь различное оформление в нравственных требованиях, нормах, оценках, с одной стороны, и в праве, законе, кодексах - с другой. Такие ценности, как патриотизм, гуманизм, свобода, права, справедливость, совесть, выступают как принципы морально-правовые. Мораль и за пределами своей сферы отношений (отношения дружбы, взаимопомощи, любви, сострадания и т.д.) имеет самое широкое поле действия.

При характеристике права и морали нельзя упускать из виду и процессы встречного влияния права на мораль и в этой связи то обстоятельство, что реальность господствующей морали, ее фактическое воплощение в жизненных отношениях в немалой степени зависят от того, насколько действенными и реальными являются в данном обществе правовые установления.

Важное свойство моральных норм - способность проникать в самые различные сферы общественных отношений, в том числе в экономические, политические, производственные и т.д. И это понятно, так как моральные нормы ориентированы на категории добра, чести, совести, долга, достоинства, ответственности и т.д.

Мораль и право являются единым целым. Юридические решения, основанные только на формальном применении «буквы закона» и принятые в отрыве от морально-психологического климата в обществе, не могут быть верными и справедливыми. В подавляющем большинстве случаев правовые нормы соблюдаются добровольно, поскольку они соответствуют нравственным представлениям граждан о справедливом и несправедливом. Деятельность правоохранительных органов по предотвращению правонарушений основана прежде всего на нравственном воспитании и убеждении, пропаганде нравственных принципов, требований, идеалов. Нарушение всякой правовой нормы рассматривается как безнравственный поступок и влечет за собой помимо юридической ответственности и моральное осуждение. Причем нравственность правосудия - это не только моральная обоснованность уголовно-процессуальных норм, но и этическая безупречность самой деятельности лица, производящего дознание, следователя, прокурора, судей по рассмотрению и доказыванию преступлений, поскольку им дано в руки такое орудие борьбы с преступностью, как закон.

Если в праве провозглашаются прогрессивные принципы, декларируются идеи о необходимости соблюдения прав человека, а правоприменительная практика игнорирует данные принципы, это ведет к формированию в обществе атмосферы неуважения к праву, закону.

В то же время право имеет дело не с единичным человеком, не с его целостностью и не с теми его духовными качествами, которые трансформируют определенные общие социальные свойства в индивидуальность, в личность. В отдельном случае или типе социальных отношений право обращено лишь к односторонности человека, выступающей в виде конкретной социальной роли, функции. Устанавливая социальное равенство между людьми с точки зрения их взаимных обязанностей, притязаний и прав, иными словами, учитывая равенство всех граждан перед законом, задавая возможность действий в пределах заранее установленных границ, право исходит из упрощающих понятий о человеке и отношениях между людьми.

Мораль, напротив, имеет дело в каждом отдельном случае именно с конкретным человеком, с его интегрирующими личностными свойствами. С позиций морали люди сравниваются в своих конкретных свойствах. С юридической позиции люди сравниваются формальным путем, через аналоги с характером ранее свершавшихся действий и их последующих результатов.

Мораль задает идеальные масштабы жизни и деятельности, ориентирует на совершенные воплощения норм, ценностей, целей. В противоположность ей право формирует социально целесообразные координаты жизни, исходит из соображений реальной достижимости средствами нормативной регуляции необходимого общественного порядка. Эта оптимальность определена, с одной стороны, пониманием социальной необходимости конкретной системы правоотношений, а с другой стороны, реальными возможностями обеспечить полнокровную жизнь этим правоотношениям. Образно говоря, мораль спускается с небес, а право отталкивается от земли.

Мораль, апеллируя к человеку в целом, немыслима без целостного, интегрирующего осмысления каждого конкретного социального факта, поступка. Для морали смысл конкретной ситуации, выбора решения - в их неповторимости, уникальности. В противоположность этому право исходит из соображений о типичном, стандартном в действительной социальной жизни. Этот тип ситуаций порожден не внутренней жизнью людей, а их внешними отношениями между собой, что требует точного определения границ деятельности каждого субъекта. Иной возможности приравнять людей в их взаимоотношениях нет.

Юридическая ответственность в отличие от моральной всегда конкретно определена, и нарушение правовой обязанности влечет за собой применение санкций, четко зафиксированных в законодательстве. Оценка характера противоправных действий осуществляется в соответствии с правовыми санкциями.

Моральные санкции, как правило, не зафиксированы формально, они выражены в моральном языке, моральных принципах и поэтому менее определенны, чем правовые.

Мораль носит в принципе ненасильственный характер и в отличие от права исключает прямое принуждение, исходит из добровольности, внутреннего побуждения поведения людей, предоставляет им широкую возможность выбора. Поэтому моральные нормы неинституциированы. Когда же общественное мнение лишено свойства быть действенным регулятором социальной жизни, оно быстро теряет свою конструктивную силу и перестает быть гарантом нравственности. Поведенческий цинизм, бескультурье и хамство, равнодушие и враждебность в отношениях между людьми, формирование контркультуры, бунт молодежи против социальных рамок и программ активной индивидуальной, жизни, нигилизм по отношению к мерам, организующим общество, - верные показатели того, что мораль не получает естественных для нее социальных условий существования. Моральные санкции гарантируются в основном мерами духовного, общественного воздействия, например, через формирование чувства долга, обращение к совести человека, чувству стыда за свои действия и т.д.

Самое важное различие между моралью и правом касается способа, каким они обеспечивают выполнение своих норм, как они регулируют поведение людей.

Правовые нормы строго определены законом. Моральная регламентация опирается не на закон, указ, постановление и т.д. а на силу общественного мнения, власть общественных обычаев или на личную убежденность индивида. Моральные санкции осуществляются мерами духовного воздействия, причем не отдельными людьми, наделенными какими-либо особыми полномочиями, а всем коллективом, социальной группой, обществом в целом.

Таким образом, и право, и мораль обладают способностью вникать в самые различные области общественной жизни. Ни право, ни мораль не ограничиваются предметно обособленной сферой социальных отношений. Они связаны с поведением людей в широких областях их социального взаимодействия. Учитывая это, а также, принимая во внимание «универсальность» морали, ее «вездесущий», «всепроникающий» характер, можно сделать вывод о том, что нельзя разграничивать право и мораль по предметным сферам их действия. Отсюда общность, тесное взаимодействие права и морали. Тесная связь права и морали, определяющаяся едиными связями общественных отношений, не означает, что во всех исторических условиях они «работают» одновременно, взаимно дополняя и подкрепляя друг друга. Реальная картина действия права и морали может быть выявлена лишь в результате конкретно-исторического анализа. Нормы морали устанавливают, как правило, общие принципы поведения, они обладают, кроме того, меньшей конкретностью, а вот правовые предписания носят более конкретный, формализованный, однозначный характер. Так, с точки зрения нравственности хищение осуждается в целом, право же различает виды хищения и устанавливает ответственность в зависимости от способа совершения (разбой, грабеж, кража) и его размера.

mir.pravo.by

Взаимосвязь права и нравственности в контексте справедливости

Автор: Нурмагомед Омарович Исмаилов — кандидат философских наук, доцент кафедры философии, права и социально-гуманитарных наук Армавирской государственной педагогической академии, г. Армавир.

О публикации: В данной статье исследуется взаимосвязь нравственности и права под углом зрения справедливости. Право и нравственность рассматриваются как возможный гарант справедливости. В данном случае в большей мере рассматривается положительное право, но принимается во внимание, что основой положительного права должно быть право как должное, право в его различении с законом. Право и нравственность взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Опубликовано в научном журнале: Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. Выпуск № 1 (135) / 2014

Прежде чем говорить о соотношении права и нравственности, целесообразно коротко обозначить наше понимание нравственности и права как явлений и понятий. Понятие права должно органично входить в понятие справедливости, поскольку право должно являться выражением справедливости и выполнять функцию защиты справедливости, но так как общество делится на различные социальные группы, это объективно невозможно для всех, хотя и не исключено.

Положительное право, в конечном счёте, есть возведённая во всеобщий и обязательный принцип воля фактически господствующих в данном обществе социальных сил. Последними могут быть определенная социальная группа, несколько социальных групп и народ в целом. В каждом случае эти социальные силы могут выражать свою волю и интересы посредством своих полномочных представителей. Воля этих сил, возведенная в закон, на практике не всегда основывается на справедливости. В таком случае эта воля обретает форму закона, но несправедливого.

Нравственность в данном случае мы понимаем как способ регуляции широких масс людей, основанный на общепринятых в общественном мнении предписаниях и фактическом поведении основной массы людей. В нравственности главным образом индивид поступает исходя из принципа «так поступают все», здесь наблюдаются традиции, привычки и фактически действующие нравы людей. В нравственных нормах индивид, как правило, не подвергает глубокой субъективной оценке сложившиеся и принятые большинством поступки людей. Соблюдая нормы нравственности, он убеждён в сложившемся порядке.

Мораль — это теоретический уровень нравственности, субъективная сторона привычек, образа жизни и поведения людей. Здесь общепринятые нормы поведения подвергаются более глубокому субъективному анализу и критике со стороны индивидуального сознания. В морали индивид обязательно выражает своё личное отношение к сложившимся образу жизни и поведению людей. В морали имеет место самооценка индивида относительно собственных личностных качеств, достоинств и недостатков. Особенность моральных норм заключается в том, что для их действенности необходима решимость человека следовать им. «Мораль охватывает бытие человека в той части, в какой оно целиком и полностью подконтрольно его сознательной воле, представляет собой совокупность намеренных поступков… Именно в таком качестве и понимании она входит в человеческую жизнедеятельность и культуру» [1]. Но следует отметить, что люди часто отождествляют мораль и нравственность, к примеру, когда они говорят о высокой нравственности.

Нравственные (моральные) оценки не являются научным исследованием нравов и поступков людей. Этим занимается этика — наука, которая изучает мораль и нравственность, поведение и поступки людей. Этика изучает данный предмет именно на научном уровне, а нравственные рассуждения и оценки не носят строго доказательный характер, то есть в этих оценках не обязательно присутствует истина, хотя она и не исключена. Нравственные и моральные рассуждения оценивают поведение людей не обязательно под углом зрения понятия истины, а с позиции собственной совести индивида, при этом индивида не обязательно высокообразованного. Но собственная совесть не всегда соответствует объективному критерию справедливости, согласно которому справедливы те меры в общественной жизни, которые в данных конкретно-исторических условиях, в конечном счёте, способствуют развитию личности, общественному прогрессу и т. п.

Нравственные (моральные) нормы носят социально-классовый характер. Как правило, человек считает нравственными и справедливыми те меры, в которых он объективно заинтересован, хотя он может и осознавать их безнравственность. В не меньшей мере это относится и к различным социальным группам.

Но в нравственных (моральных) нормах, безусловно, имеются и общечеловеческие моменты. Нравственные нормы не должны противоречить нормам справедливости. Изначально в нравственных нормах были выражены представления людей о справедливости. Они формировались как попытка утверждения в жизни общества принципов справедливости.

Нравственные нормы возникли до появления государственной организации общества и правовых норм. При этом нравственные и правовые нормы преследовали одну цель — регулирование общественных отношений, утверждение в жизни общества общечеловеческих ценностей, принципов свободы и справедливости. Но в то же время, как мы отмечали, они носят социально-классовый характер.

Всякая общественная организация нуждается в правовых нормах, т. е. в правилах, регулирующих не внутреннее поведение людей, что составляет задачу этики, а их поведение внешнее, отмечал Б. Кистяковский. «Определяя внешнее поведение, правовые нормы, однако, сами не являются чем-то внешним, так как они живут, прежде всего, в нашем сознании и являются такими же внутренними элементами нашего духа, как и этические нормы» [2]. Но, если их обозначить юридически и выразить в действующих законах или просто применить в общественной практике, эти нормы приобретают и внешнее существование.

К. Гельвеций считал, что «сделать людей добрыми можно только посредством хороших законов. Всё искусство законодателя заключено в том, чтобы заставить людей быть справедливыми друг к другу, опираясь на их любовь к себе» [3]. Что касается хорошего или дурного воспитания, то это почти целиком дело законов. Поэтому реформу нравов следует начинать с реформы законов, полагал он. А этика есть пустая наука, если она не сливается с политикой и законодательством. Но дело моралиста — указать законы, исполнение которых обеспечивает законодатель, налагая на них печать своей власти [3].

На наш взгляд, нравственное воздействие на человека и общество необходимо, но само по себе недостаточно. Нравственное воздействие может иметь весомый успех только в случае, если приходится иметь дело с людьми, в силу своей природы уравновешенными и порядочными, каковых мало. Но даже если кто-либо считает, что таковых много, надо полагать, что люди не должны зависеть от уровня интеллекта, честности и культуры других людей.

Мы считаем, что любого рода нравственное воздействие (в рамках религии, просветительской или иной деятельности) является воздействием на разум человека. Но надо полагать, что это воздействие на разум предполагает, прежде всего, не наличие необходимых знаний у лектора, не наличие ораторских способностей и умение убеждать, а наличие разума у объекта воздействия. Если же этот разум находится на низком уровне, то достижение цели воздействия в данном деле весьма затруднительно.

Следует отметить, что и наличие разума у объекта воздействия само по себе недостаточно, ибо необходима определенная нравственная культура. Не подлежит сомнению, что нравственную культуру у людей можно формировать. Но людям, как уже подчеркивалось, главным образом представляется нравственным то, что отвечает их интересам.

Представляется, что главный путь, который необходимо избрать обществу в данном случае, это — право. Право можно считать более надёжным гарантом справедливости, чем нравственность. Право, разумеется, не является абсолютным гарантом благополучной жизни в обществе, но без него эта благополучная жизнь невозможна. Не может вызывать сомнений, что у многих людей разум, совесть и другие нравственные качества имеются. И вообще, нравственное воздействие само по себе является в высшей степени необходимой мерой. Думается, что человека без нравственности, без духовности даже нельзя считать человеком в высоком смысле этого слова. Человек без нравственности и духовности это вообще в собственном смысле и не человек. Сущность человека, как известно, определяется, помимо всего прочего, и достигнутым уровнем культуры, определённым уровнем духовности. Рассматривая соотношение нравственности и права в свете концепции справедливости, нельзя утверждать, что право имеет абсолютный приоритет над нравственностью. Нравственность (мораль) сама по себе является абсолютной ценностью и необходимостью в жизни человека и общества.

Следует обратить внимание, что всеобщий и принудительный характер правовых норм требует нравственной (моральной) оценки, если не для широкой публики, то уж обязательно для нравственно развитой личности. Ведь личность (в высоком смысле этого слова) никогда не примет для себя автоматически никакие нормы, пусть и те, что носят общеобязательный характер в рамках права и законности.

Если широкая публика может принять автоматически правовые нормы данного общества за счёт авторитета власти, либо по иным причинам, то высокоморальная личность (не просто индивид) обязательно подвергнет эти нормы собственной моральной оценке. Конечно, высокоморальная личность (в существующей традиции можно говорить и о высоконравственной личности) может жить и действовать в соответствии с общеобязательными нормами данного общества, но если эти нормы противоречат его собственным моральным убеждениям, то данные деяния будут сопровождаться для него внутренними переживаниями. Если индивид действительно считает себя личностью, если он уважает себя в отношении чести и достоинства, то он обязательно будет бороться за достижение свободы и справедливости, поскольку в ином случае он вынужден встать на путь моральной деградации, что, надо полагать, лишает его статуса высокоморальной личности.

При этом следует отметить тот факт, что некоторые люди пытаются жить в полном соответствии с законами данного общества, не подвергая эти законы собственной моральной оценке, поскольку им удобно вести такой образ жизни. Это не означает, что высокоморальная личность обязательно призывает не подчиняться законам, подтверждая этот призыв собственным примером. Высокоразвитая и справедливая личность вполне может жить согласно закону, но борясь за изменение самих законов. Он может подчиняться законам, но в рамках законности вести борьбу за совершенствование законов. Ведь не подлежит сомнению тот факт, что законы требуют своего постоянного совершенствования. Законы требуют своей оценки под углом зрения понятий о нравственности и справедливости. Существует мнение, что стремление организовать общественную жизнь только с помощью правовых норм, жесткая правовая регламентация жизнедеятельности человека и общества является способом создания тоталитарного государства.

В то же время определенная часть людей ради собственного спокойствия готова жить в полном соответствии с законами, не утруждая себя нравственными переживаниями по поводу справедливости законов. Возможно, и такой образ жизни определенным людям представляется удобным. Одним словом, соотношение права и нравственности весьма неоднозначно, но следует подчеркнуть, что и право и нравственность представляют собой для человека и общества высшие ценности.

Итак, нравственное воздействие необходимо, но проблема не в этом. Нравственное воздействие недостаточно, оно не может гарантировать благополучие людей и их безопасность, поскольку нравственные нормы не носят всеобщий и принудительный характер. К тому же, нравственные нормы носят условный и относительный характер, также они, главным образом, носят социально-классовый характер.

Таким образом, мыслители, философы, моралисты теоретически рассматривают необходимые для общественной жизнедеятельности нормы человеческого общежития, а представители власти юридически обеспечивают исполнение этих норм, поскольку понимают, что одного нравственного воздействия на людей недостаточно. Понимают они также, что и нравственное воздействие необходимо, и с этой целью в обществе проводится определенная воспитательная и идеологическая работа.

В общественной жизни иногда имеют место явления, когда люди нарушают определенные законы (с точки зрения некоторой части граждан — не очень серьезные), либо проявляют халатность и безответственность при исполнении своих профессиональных обязанностей, и эти нарушения, либо халатность и безответственность, приводят или могут привести к неблагополучным последствиям для определенной части населения. Примеры здесь могут быть разные: растрата государственного имущества, разруха на предприятиях, злоупотребление служебным положением, вождение автомобиля в нетрезвом состоянии с тяжкими последствиями для окружающих, невыполнение врачом или служащим своих прямых обязанностей и т. д. и т. п.

При принятии компетентными органами соответствующих решений по поводу действий или бездействия данных лиц очень часто на первое место выходят такие понятия нравственности, как сострадание, сочувствие, сожаление. Это относится и к широким массам, когда они высказывают своё мнение (но не знание) по поводу принятия решений в отношении указанных деяний. К народам России, возможно, это относится в большей мере, чем к народам многих стран. Можно утверждать, что, например, русскому человеку, как правило, свойственны жалость, сострадание, прощение (не всегда и не во всём) в отношении некоторых, как ему представляется, мучеников и страдальцев. Часто в отношении нарушителей говорят, что они (нарушители) раскаялись, они переживают содеянное и мучаются, то есть их можно простить, пожалеть.

Но по нашему убеждению, подходить к данному вопросу нужно диалектически. Если «жалеют» одних, значит не жалеют других. Всё взаимосвязано. При этом жалеют нарушителей и не жалеют тех, кто страдает или может пострадать по их вине. И это факт. Жалея и прощая нарушителей, вольно или невольно способствуют тому, чтобы они и в дальнейшем творили беззаконие, либо нравственно порицаемые деяния. Более того, это способствует тому, чтобы и другие люди нарушали законы или проявляли безответственность в подобных ситуациях.

Некоторые люди утверждают, что действительно раскаявшихся нарушителей можно и простить, хотя бы в некоторой мере. На это можно возразить, указав, что человек, уличенный в определенных нарушениях, разумеется, раскается, хотя бы потому, что его вина обнаружена. Некоторым людям свойственно нарушать определённые нормы, если они предполагают, что их простят. Люди могут в данном случае и сознательно злоупотреблять добрыми чувствами других.

Мы убеждены, что в определённых случаях, учитывая меру содеянного, учитывая обстоятельства и личностные, нравственные характеристики лиц, совершивших вышеуказанные деяния, предусмотрев возможное исправление данных лиц, их действительно можно и простить. Но главное здесь опять-таки знание ситуации, главное — не нарушить меру. Очень возможно, что некоторые люди из данного числа могут искренне испытывать нравственные раскаяния, действительно оценят доброе отношение к ним общества и станут добропорядочными гражданами. Представляется, что главная задача общества и государства в данном случае — вернуть в свои ряды полноценных граждан.

Взаимосвязь права и нравственности (нравов людей) носит сложный взаимообусловленный характер. Право обеспечивает разумную жизнь во всех сферах общественной жизнедеятельности, создает условия благополучной жизни в обществе, которые включают требования равенства всех перед законом и разумной меры свободы. В тех обществах, где право активно воздействует на нравственность, сама нравственность в большей мере укрепляется в привычках и деяниях людей, при этом она закрепляется и приобретает более высокую ценность. Беззаконие и вседозволенность приводят к развращению нравов. Беззаконие и бесправие приводят к торжеству безнравственности, к субъективизму и волюнтаризму. Беззаконие противостоит справедливости, оно несовместимо с её принципами. «Есть два рода испорченности: один, когда народ не соблюдает законов; другой, когда он развращается законами; последний недуг неизлечим, ибо причина его кроется в самом лекарстве», — гениально отмечал Ш. Монтескье [4].

Можно однозначно утверждать, что низкий уровень развития демократических и правовых традиций в обществе взаимосвязаны с низким общим уровнем развития общества. В обществе, где властвует законность и отлажен механизм правовой защищенности всех граждан, в личной и общественной жизни торжествуют, как правило, добрые нравы, привычки и традиции. Низкий уровень развития законности и правовых традиций приводит к внутреннему разложению государственного устройства, и это внутреннее разложение способствует деградации и гибели данного государства.

В России о некоторых странах мира и о народах этих стран нередко говорят, что этим народам свойственны дисциплина и порядок в большей мере, чем другим. Но нам представляется, что дисциплину и порядок удалось привить народам этих стран не за короткое время, а в результате длительного времени, борьбы поколений, даже в течение многих столетий. В обществе, где чётко обозначены нормы права и властвует законность, эти меры дисциплинируют граждан и приучают их уважать и чтить законы, разумеется, если эти законы направлены на выражение справедливых интересов этих граждан. Следовательно, надо полагать, должны меняться, и меняются (формируются) соответствующие нравы и привычки. Эти нравы и привычки формировались в некоторых странах в течение достаточно долгого времени. Таким образом, политика государства и правовые нормы в целом соответствуют нравственным ориентирам и воззрениям данного народа.

Если рассматривать эту проблему в свете первоочередных задач современной России, то пройдет длительное время гражданской активности и упорная нравственная борьба людей, прежде чем в нашем обществе будет в должной мере утвержден принцип законности и отлажен механизм правовых гарантий, которые должны привести к изменению нравов и традиций. Пока же, к сожалению, у некоторых граждан нашей страны сознание не направлено на уважение к закону, а на желание обойти закон. В нравственных традициях и моральных убеждениях народов России закон не есть нечто безусловное и святое. Об этом можно сожалеть, но это соответствует действительности.

Здесь следует отметить, что право и законы, разумеется, могут способствовать формированию нравственных критериев и привычек людей. Но они, конечно, не могут однозначно побуждать людей именно к данной форме поведения. Правовая регуляция жизнедеятельности человека должна сочетаться и с нравственной регуляцией и убеждением. Ибо не может один какой-либо способ регуляции служить абсолютным гарантом благополучной жизни в обществе. Даже различные способы регуляции жизнедеятельности человека и общества, вместе взятые, не могут однозначно гарантировать справедливость и безопасность в общественной жизни.

С другой стороны, и исторически сложившиеся нормы нравственности влияют на состояние законности и права. Под воздействием высоконравственных норм и ценностей право постоянно совершенствуется. Эти нормы и ценности способствуют тому, что под их влиянием повышается авторитет и ценность самого права.

В то же время несправедливые и развращённые нормы нравственности ведут к деформации законов, деградации общества и перерождению государственного устройства. То есть извращенные нравы, неправильное понимание свободы и безответственность граждан способствуют изданию несправедливых законов и падению культуры. Но именно справедливость должна выступать мерой свободы [5].

Рассматривая вопросы гражданского общества и гражданственности, О. Н. Полухин с сожалением отмечает, что современная российская социальность столь развращена нравственно и подавлена беззаконием, что может показаться, говорить о нравственно-правовой основе гражданской жизни — совсем бестактно. При этом установившееся общественное состояние, хотя и отличается предельной безнравственностью и бесправием, но отнюдь не возведено в нормы общественного поведения. Он с надеждой отмечает, что в реальности жажда этического начала не только не иссякает, а напротив, увеличивается. «Даже в развращённом ненавистной корыстью человеке не исчезает совсем этическое начало; оно остаётся всё-таки единственной опорой, которую человек в глубине своей души уважает и ценит» [6].

С удовлетворением отмечаем, что за последние годы нравственно-правовая основа российского общества в целом несколько выправлена и имеет тенденцию к положительным сдвигам. Но положительный успех в этой области зависит не только от деятельности органов государственной власти всех уровней, не только от деятельности различных организаций и объединений, но и от активной жизненной позиции каждого из граждан. Мы уверены в том, что активная жизненная позиция граждан является главным условием высоконравственного общества, основой законности и порядка. Нравы народов нашей страны отличаются тем, что решение судьбоносных для общества задач часто ожидается многими гражданами от вышестоящих инстанций, без собственного участия граждан.

В странах, где нравы людей развращены или недостаточно благопристойны, как правило, наблюдается «смягчение» законности, чрезмерная либерализация законов и даже смена курса правительства и политики государства. Общество и государство деградируют на законном уровне, поскольку сама законность в таком государстве не совсем отвечает критериям нравственности и справедливости.

В мировой истории перерождению и гибели некоторых великих государств и цивилизаций предшествовали падение нравов и деградация личностей в этих государствах. В истории имели место случаи, когда вырождению некоторых государств и народов предшествовала и культура вырождения.

Итак, мы видим, что право и законность оказывают самое серьёзное воздействие на нравы, традиции и привычки людей, испытывая, в свою очередь, обратное воздействие. И точно также нормы нравственности в немалой мере влияют на политику государства, на состояние законности и права. То есть право и нравственность диалектически взаимосвязаны и взаимообусловлены. Конечной целью политики государства, правовых и нравственных норм должно являться достижение справедливости. Известное изречение «право есть искусство добра и справедливости» выражает органическую связь справедливости, права и нравственности.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Гусейнов А. А. Что такое этика ненасилия? // Идеи ненасилия в XXI веке: сб. науч. докл. Пермь: Изд-во Пермского гос. тех. ун-та, 2006. С. 10–18.

2. Кистяковский Б. В защиту права // Вехи. Интеллигенция в России. М.: Мол. гвардия, 1991. 462 с.

3. Гельвеций К. Соч.: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1984. 613 с.

4. Монтескье Ш. О духе законов. М.: Госполитиздат, 1955. 462 с.

5. Исмаилов Н. О. Справедливость как мера свободы // Социология власти. 2009. № 7. С. 136–144.

6. Полухин О. Н. Идея, опыт и идеал гражданственности: философский проект. М.: Муниципальный мир, 2003. 364 с.

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ

О роли справедливости в российском правоведении

Идеология — идеал — ценности — цели — действие — развитие

Аксиология России в перспективе мирового развития

Конституция и доктрины как управленческие категории

Конституция и ценности

Правовой нигилизм молодежи как социальная проблема российского государства

История мира на основе ценностного критерия развития человека

Воспитание добродетели как задача государства в античной философии

Ценности и психологическое состояние современного российского общества

Последствия либерального эксперимента над системой ценностей россиян

От либеральной патологии — к будущей России. К нравственному государству

Вернуться на главную

rusrand.ru

ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль. Как по мнению автора соотносятся нравственность и право

Право и мораль, их соотношение

ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль

Просмотр содержимого документа «ЕГЭ обществознание. Анализ текста. Право и мораль»

Соотношение норм права и нравственности

Библиографическое описание:

Похожие статьи

Нравственные основы общества в правовом государстве

Социальные нормы в системе государственного управления...

Нравственные основы некоторых норм Уголовного кодекса...

Санкционированность и социальная обусловленность...

Уголовно-правовая норма в Российской Федерации: понятие...

Социальные нормы в системе ориентиров человеческой практики

Роль нравственного воспитания в формировании всесторонне...

Проблема разграничения понятий «общественная безопасность»...

Нравственное воспитание: понятие, сущность, задачи

46.Право и мораль

Нравственность и ее соотношение с правом

Соотношение права и морали

Взаимосвязь права и нравственности в контексте справедливости

Смотрите также

Быстрый поиск

Меню